Тут-тук-тук, открой дверь.

Япония... Современные здания, громадный поток автомашин и чудесные старинные пагоды, в один-два этажа посреди крохотных садиков с миниатюрными горами, карликовыми лесами и водопадами. До сих пор стоят на земле Японии древние, тысячелетние мавзолеи и храмы, города и парки, носящие поэтичные названия: «Свет Солнца», «Ворота солнечного света», «Застывшая симфония»... «Священные» лани, олени и обезьяны свободно живут в храмовых садах, доверчиво берут у посетителей плоды и играют с детьми.
Японский народ чутко и глубоко любит природу. Цветение слив и вишен, красную листву клёнов и первый снег воспел он в поэзии и в сказках.
Японцы поклоняются красоте. В каждом помещении, как бы мало оно ни было, всегда стоят в изящных вазах с удивительным вкусом подобранные букеты цветов, срезанные ветки деревьев. Искусство составления букетов (икебана) - целая наука, мастера которой пользуются широкой известностью, как и мастера каллиграфии, вышивки, деревянной скульптуры или резчики дивных шкатулок.
И точно так же с любовью, вниманием к каждому слову, неповторимой поэзии деталей передают японцы из поколения в поколение свои сказки - мудрые, неторопливые, задумчивые, забавные или чуть-чуть печальные.
В России издавна известны сказки многих народов мира, а вот японские долго не могли к нам добраться. Первым открыл их для русских Лев Толстой. В его мастерском пересказе они обрели новую жизнь. Много потрудился над ними и С. Я. Маршак, под редакцией которого вышло несколько сборников японских сказок.
Сказка в Японии - это отдых после трудового дня. «Если днём рассказывать, то мыши будут смеяться», - говорят японцы. И в самом деле, что может быть приятнее, чем слушать дома вечерами, когда все в сборе, смешные и увлекательные предания старины.
Японской сказке присущ особый изысканный тонкий юмор. Здесь непременно есть и шутка, и игра слов, и неожиданная весёлая концовка. Очень популярны в Японии «потешные» истории, построенные на забавной ситуации, высмеивающие какие-нибудь недостатки или чудачества. Как раз две такие сказки вы услышите на этой пластинке. Одна, очень смешная, - про лентяя Таро и про то, как он «вылечился» от своей лени, другая ещё смешнее - про дурачка, ну а уж от глупости, как говорят, «лекарства нет».
Но прежде, чем вы услышите эти забавные и весёлые сказки, к вам в дом войдёт ещё одна гостья - сказка, которая так и называется: «Тук-тук-тук, открой дверь». Сказка милая, добрая, чуть-чуть печальная, совсем такая же, как её героиня - маленькая девочка, появившаяся однажды, на радость старику и старухе, прямо из золотой дыни...

Носов стал студентом киевского художественного института, а через два года перевелся в институт кинематографии, получив диплом которого, начал работать как режиссер-постановщик научно-популярных, анимационных и учебных фильмов, выпускаемых в очень хорошем качестве. Именно работа в этой области принесла Носову орден Красной Звезды.

Свои рассказы автор начинает публиковать с 1938 года преимущественно в «Мурзилке» - читатели знакомятся с такими его произведениями как «Мишкина каша», «Фантазеры», «Огородники» и остальные замечательные рассказы, которые вошли в сборник «Тук-тук-тук», изданного в 1945 г.

Сам писатель говорит о том, что у него не было цели писать - он стал автором случайно - в его семье появился малыш, поэтому пришлось придумывать простые и интересные рассказы. Н. Носов ушел из жизни двадцать шестого июля 1976 г. Могила писателя находится на московском кунцевском кладбище.

О Мишке, Косте и Незнайке…

Самыми любимыми читателями сочинениями Носова для детей считаются следующие:

• рассказы, из которых был составлен сборник «Тук-тук-тук» — такие, как «Автомобиль», «Фантазеры», «Огурцы», «Живая шляпа», «Заплатка», «Ступеньки», «Метро» и многие другие, не менее искренние и увлекательные.
• «Веселая семейка»
• повесть о Мите Малееве, за которую писатель был награжден Сталинской премией.
• «Дневник Кости Синицина»
• серия рассказов о Незнайке - обаятельном персонаже, который завоевал сердца не только детей, но и взрослых своей добротой и искренностью.

Иллюстрировал первое издание произведений об этом герое А. М. Лаптев, позже - не менее знаменитый художник Г. Вальк.

Рассказы Носова — для детей и их взрослых родственников!!!

Мы втроём - я, Мишка и Костя - приехали в пионерлагерь на день раньше всего отряда. У нас было задание: украсить помещение к приезду ребят. Мы сами просили нашего вожатого Витю отправить нас вперёд. Нам очень хотелось поскорей в лагерь.

Витя согласился и сам поехал с нами. Когда мы приехали, в доме уже заканчивалась уборка. Мы развесили на стенах плакаты, картины, которые привезли с собой, потом нарезали из разноцветной бумаги флажков, нанизали их на верёвочки и повесили под потолком. Потом нарвали в поле цветов, наделали из них букетов и расставили на окнах в банках с водой. Хорошо получилось!

Вечером вожатый Витя уехал обратно в город. Марья Максимовна, лагерный сторож, которая жила рядом в маленьком домике, сказала, чтобы мы шли ночевать к ней, но мы не захотели. Мишка сказал, что мы ничего не боимся и будем ночевать одни в доме. Марья Максимовна ушла, а мы поставили во дворе самовар, сели на крылечке и отдыхали.

Хорошо было в лагере! Возле самого дома росли высокие рябины, а вдоль забора - огромные старые липы. На них множество круглых вороньих гнёзд.

Вороны кружились над липами и громко кричали. В воздухе гудели майские жуки. Они носились в разные стороны, налетали на стены дома и шлёпались на землю. Мишка подбирал их и складывал в коробочку.

А потом солнышко скрылось за лесом, и облака на небе вспыхнули красным пламенем. Так красиво стало! Если бы у меня были краски, я бы тут же нарисовал картину: вверху красные облака, а внизу наш самовар. А от самовара поднимается дым прямо к облакам, как из пароходной трубы.

Потом облака потухли и стали серые, как будто горы. Всё переменилось вокруг. Нам даже стало казаться, что мы попали каким-то чудом в другие края.

Самовар вскипел. Мы перенесли его в комнату, зажгли лампу и сели пить чай. В окно налетели ночные бабочки;

они кружились вокруг лампы, будто плясали. Всё было как-то необыкновенно. Тихо так, только самовар на столе шумит. Мы сидим и чай пьём, сами себе хозяева.

После чая Мишка запер на крючок дверь и ещё верёвкой за ручку привязал.

Чтоб не забрались разбойники, - говорит.

Не бойся, - говорим мы, - никто не заберётся.

Я не боюсь. Так, на всякий случай. И ставни надо закрыть.

Мы посмеялись над ним, но ставни всё-таки закрыли, на всякий случай, и стали укладываться спать. Сдвинули три кровати вместе, чтоб удобнее было разговаривать.

Мишка стал просить пустить его в середину. Костя говорит:

Ты, видно, хочешь, чтоб разбойники сначала нас убили, а потом только до тебя добрались. Ну ладно, ложись.

Пустили его в середину. Но он всё равно, должно быть, боялся: взял в кухне топор и сунул его себе под подушку. Мы с Костей чуть со смеху не лопнули.

Ты только нас не заруби по ошибке, - говорим. - А то примешь нас за разбойников и тяпнешь по голове топором.

Не бойтесь, - говорит Мишка, - не тяпну! Потушили мы лампу и стали в темноте рассказывать друг другу сказки. Сначала рассказал Мишка, потом я, а когда очередь дошла до Кости, он начал какую-то длинную страшную сказку о колдунах, о ведьмах, о чертях и о Кощее Бессмертном. Мишка от страха закутался с головой в одеяло и стал просить Костю не рассказывать больше эту сказку. А Костя, чтоб попугать Мишку, принялся ещё кулаками по стене стучать и говорить, что это черти стучат. Мне самому сделалось страшно, и я сказал Косте, чтоб он перестал.

Наконец Костя унялся. Мишка успокоился и уснул. Стало тихо. Мы с Костей почему-то долго не могли уснуть. Лежим, прислушиваемся, как Мишкины жуки в коробке шуршат.

Темно, как в погребе! - сказал Костя.

Это потому, что ставни закрыты, - говорю я.

А всё-таки мы храбрые! Не боимся одни ночевать! - говорит Костя.

Скоро чуточку посветлело. Стали видны щели в ставнях.

Наверно, уже рассвет, - говорит Костя. - Теперь ночи совсем короткие.

А может быть, луна взошла?

Наконец я задремал. Вдруг слышу сквозь сон:

Тук-тук-тук! Я проснулся. Мишка и Костя спят. Я разбудил Костю.

Кто-то стучит, - говорю.

Кто же может стучать?

А вот послушай.

Прислушались мы. Тихо. Потом снова:

Тук-тук-тук!

В дверь стучат, - говорит Костя. - Кто же это?

Подождали мы. Не стучат больше. “Может быть, показалось”, - думаем. Вдруг опять:

Тук-тук-тук! Тук-тук-тук!

Тише, - шепчет Костя, - не надо отзываться. Может быть, постучит и уйдёт.

Подождали. Вдруг снова:

Тук-тук-тук! Тра-та-та-та!

Ах, чтоб тебя разорвало! Не уходит! - говорит Костя.

Может быть, это из города кто-нибудь приехал? - говорю я.

Зачем же в такую поздноту ездить? Подождём. Если постучат ещё, спросим. Ждём. Никого нет.

Наверно, ушёл, - говорит Костя. Только мы, было, успокоились, вдруг снова:

Тра-та-та-та! Я подскочил в постели от неожиданности.

Пойдём, - говорю, - спросим.

Подкрались мы к двери.

Кто там? - спрашивает Костя. Тихо. Никто не отвечает.

Кто там? Молчит.

Кто там? Никакого ответа.

Наверно, ушёл, - говорю я.

Пошли мы обратно. Только отошли от двери;

Тук-тук-тук! Трах-та-тах! Бросились снова к дверям:

Кто там? Молчит.

Что он, глухой, что ли? - говорит Костя. Стоим мы, прислушиваемся. За дверью будто об стенку кто-то трётся.

Кто там? Ничего не отвечает.

Отошли мы от двери. Вдруг снова:

Тук-тук-тук!

Забрались мы на кровать и дышать боимся. Сидели, сидели - не стучит больше. Легли. Думаем, не будет больше стучать.

Тихо. Вдруг слышим - шуршит по крыше. И вдруг по железу:

Бух-бух-бух! Трах!

На крышу забрался! - прошептал Костя. Вдруг с другой стороны:

Бум-бум-бум! Бах!

Да тут не один, а двое! - говорю я. - Что ж это они, крышу разобрать хотят?

Вскочили мы с кроватей, закрыли дверь в соседнюю комнату, откуда был ход на чердак. К двери стол придвинули и ещё другим столом и кроватью подпёрли. А на крыше всё стучат: то один, то другой, то вместе разом. И ещё третий к ним прибавился. И ещё кто-то снова в дверь колотить начал.

Может быть, это кто-нибудь нарочно, чтоб напугать нас, - говорю я.

Выйти, - говорит Костя, - да накостылять им по шее, чтоб не мешали спать!

Ещё нам, - говорю, - накостыляют. Вдруг их там человек двадцать!

А может, это и не люди!

А кто же?

Черти какие-нибудь.

Брось, - говорю, - сказки рассказывать! И без сказок страшно!

А Мишка спит и ничего не слышит. Ему хоть бы что!

Может быть, разбудить его? - спрашиваю.

Не надо. Пусть пока спит, - говорит Костя. - Знаешь, какой он трус. До смерти перепугается.

Устали мы, прямо с ног валимся. Спать хочется! Костя забрался в постель и говорит:

Надоела мне вся эта музыка! Пусть там себе хоть головы расшибут на крыше. Очень мне нужно обращать внимание.

Я вытащил у Мишки из-под подушки топор, положил его рядом с собой в кровать и тоже прилёг отдохнуть. Стук на крыше становился всё чаще и тише. Мне стало казаться, что это дождь по крыше стучит, и я не заметил, как снова уснул.

Утром просыпаемся от страшного стука. Во дворе шум и крик.

Я схватил топор, подбежал к двери.

Кто там? - спрашиваю.

Откройте, ребята! Что там с вами случилось? Полчаса достучаться не можем.

Я открыл дверь. Все ребята гурьбой ввалились в комнату. Витя увидел топор.

Зачем топор? - спрашивает. - И что у вас за разгром такой?

Мы с Костей стали рассказывать, что здесь ночью случилось. Но никто нам не верил, все смеялись над нами и говорили, что это нам с перепугу показалось. Мы с Костей чуть не плакали от обиды.

Вдруг сверху послышался стук.

Тише! - закричал Костя и поднял палец кверху.

Ребята умолкли и стали прислушиваться.

Тук-тук-тук! - стучало что-то по крыше.

Ребята застыли от удивления. Мы с Костей открыли дверь и потихоньку вышли во двор. Все пошли за нами. Мы отошли от дома в сторону и взглянули на крышу. Там сидела обыкновенная ворона и что-то клевала.

Тук-тук-тук! Бух-бух! - стучала она по железу клювом.

Ребята увидели ворону и расхохотались так громко, что ворона захлопала крыльями и улетела. Ребята сейчас же притащили лестницу; несколько человек забрались на крышу посмотреть, что там клевала ворона.

Здесь прошлогодние ягоды рябины лежат. Наверно, вороны клюют их и стучат по крыше! - закричали ребята.

Откуда же здесь ягоды рябины берутся? - говорим мы.

Да тут ведь вокруг рябины растут. Вот ягоды прямо на крышу и падают.

Постойте, а в дверь-то кто стучал? - говорю я.

Да, - говорит Костя, - зачем это воронам понадобилось в дверь стучать? Вы ещё скажете, что вороны нарочно в дверь стучали, чтоб мы их переночевать пустили.

На это никто не мог ничего ответить. Все побежали на крыльцо и стали осматривать дверь. Витя поднял с крыльца ягоду и сказал:

Они и не стучали в дверь. Они клевали на крыльце ягоды, а вам показалось, что стучат в дверь.

Мы посмотрели: на крыльце валялось несколько ягод рябины.

Храбрецы! - смеялись над нами ребята. - Втроём испугались вороны!

И совсем не втроём, а вдвоём, - говорю я, - Мишка спал как убитый и ничего не слышал.

Молодец, Мишка! - закричали ребята. - Значит, ты один не боялся вороны?

Я ничего не боялся, - ответил Мишка. - Я спал и ничего не знаю.

С тех пор все считают Мишку храбрецом, а нас с Костей трусами.

Мы втроём - я, Мишка и Костя - приехали в пионерлагерь на день раньше всего отряда. У нас было задание: украсить помещение к приезду ребят. Мы сами просили нашего вожатого Витю отправить нас вперёд. Нам очень хотелось поскорей в лагерь.

Витя согласился и сам поехал с нами. Когда мы приехали, в доме уже заканчивалась уборка. Мы развесили на стенах плакаты, картины, которые привезли с собой, потом нарезали из разноцветной бумаги флажков, нанизали их на верёвочки и повесили под потолком. Потом нарвали в поле цветов, наделали из них букетов и расставили на окнах в банках с водой. Хорошо получилось!

Вечером вожатый Витя уехал обратно в город. Марья Максимовна, лагерный сторож, которая жила рядом в маленьком домике, сказала, чтобы мы шли ночевать к ней, но мы не захотели. Мишка сказал, что мы ничего не боимся и будем ночевать одни в доме. Марья Максимовна ушла, а мы поставили во дворе самовар, сели на крылечке и отдыхали.

Хорошо было в лагере! Возле самого дома росли высокие рябины, а вдоль забора - огромные старые липы. На них множество круглых вороньих гнёзд.

Вороны кружились над липами и громко кричали. В воздухе гудели майские жуки. Они носились в разные стороны, налетали на стены дома и шлёпались на землю. Мишка подбирал их и складывал в коробочку.

А потом солнышко скрылось за лесом, и облака на небе вспыхнули красным пламенем. Так красиво стало! Если бы у меня были краски, я бы тут же нарисовал картину: вверху красные облака, а внизу наш самовар. А от самовара поднимается дым прямо к облакам, как из пароходной трубы.

Потом облака потухли и стали серые, как будто горы. Всё переменилось вокруг. Нам даже стало казаться, что мы попали каким-то чудом в другие края.

Самовар вскипел. Мы перенесли его в комнату, зажгли лампу и сели пить чай. В окно налетели ночные бабочки. Они кружились вокруг лампы, будто плясали. Всё было как-то необыкновенно. Тихо так, только самовар на столе шумит. Мы сидим и чай пьём, сами себе хозяева.

После чая Мишка запер на крючок дверь и ещё верёвкой за ручку привязал.

Чтоб не забрались разбойники, - говорит.

Не бойся, - говорим мы, - никто не заберётся.

Я не боюсь. Так, на всякий случай. И ставни надо закрыть.

Мы посмеялись над ним, но ставни всё-таки закрыли, на всякий случай, и стали укладываться спать. Сдвинули три кровати вместе, чтоб удобнее было разговаривать.

Мишка стал просить пустить его в середину. Костя говорит:

Ты, видно, хочешь, чтоб разбойники сначала нас убили, а потом только до тебя добрались. Ну ладно, ложись.

Пустили его в середину. Но он всё равно, должно быть, боялся: взял в кухне топор и сунул его себе под подушку. Мы с Костей чуть со смеху не лопнули.

Ты только нас не заруби по ошибке, - говорим. - А то примешь нас за разбойников и тяпнешь по голове топором.

Не бойтесь, - говорит Мишка, - не тяпну! Потушили мы лампу и стали в темноте рассказывать друг другу сказки. Сначала рассказал Мишка, потом я, а когда очередь дошла до Кости, он начал какую-то длинную страшную сказку про колдунов, про ведьм, про чертей и про Кощея Бессмертного. Мишка от страха закутался с головой в одеяло и стал просить Костю не рассказывать больше эту сказку. А Костя, чтоб попугать Мишку, принялся ещё кулаками по стене стучать и говорить, что это черти стучат. Мне самому сделалось страшно, и я сказал Косте, чтоб он перестал.

Наконец Костя унялся. Мишка успокоился и уснул. Стало тихо. Мы с Костей почему-то долго не могли уснуть. Лежим, прислушиваемся, как Мишкины жуки в коробке шуршат.

Темно, как в погребе! - сказал Костя.

Это потому, что ставни закрыты, - говорю я.

А всё-таки мы храбрые! Не боимся одни ночевать! - говорит Костя.

Скоро чуточку посветлело. Стали видны щели в ставнях.

Наверно, уже рассвет, - говорит Костя. - Теперь ночи совсем короткие.

А может быть, луна взошла?

Наконец я задремал. Вдруг слышу сквозь сон:

Тук-тук-тук! Я проснулся. Мишка и Костя спят. Я разбудил Костю.

Кто-то стучит, - говорю.

Кто же может стучать?

А вот послушай.

Прислушались мы. Тихо. Потом снова:

Тук-тук-тук!

В дверь стучат, - говорит Костя. - Кто же это?

Подождали мы. Не стучат больше. “Может быть, показалось”, - думаем. Вдруг опять:

Тук-тук-тук! Тук-тук-тук!

Тише, - шепчет Костя, - не надо отзываться. Может быть, постучит и уйдёт.

Подождали. Вдруг снова:

Тук-тук-тук! Тра-та-та-та!

Ах, чтоб тебя разорвало! Не уходит! - говорит Костя.

Может быть, это из города кто-нибудь приехал? - говорю я.

Зачем же в такую поздноту ездить? Подождём. Если постучат ещё, спросим. Ждём. Никого нет.

Наверно, ушёл, - говорит Костя. Только мы было успокоились, вдруг снова:

Тра-та-та-та!

Я подскочил в постели от неожиданности.

Пойдём, - говорю, - спросим.

Пойдём.

Подкрались мы к двери.

Кто там? - спрашивает Костя. Тихо. Никто не отвечает.

Кто там? Молчит.

Кто там? Никакого ответа.

Наверно, ушёл, - говорю я.

Пошли мы обратно. Только отошли от двери;

Тук-тук-тук! Трах-та-тах! Бросились снова к дверям:

Кто там? Молчит.

Что он, глухой, что ли? - говорит Костя. Стоим мы, прислушиваемся. За дверью будто об стенку кто-то трётся.

Кто там? Ничего не отвечает.

Отошли мы от двери. Вдруг снова:

Тук-тук-тук!

Забрались мы на кровать и дышать боимся. Сидели, сидели - не стучит больше. Легли. Думаем, не будет больше стучать.

Тихо. Вдруг слышим - шуршит по крыше. И вдруг по железу:

Бух-бух-бух! Трах!

На крышу забрался! - прошептал Костя. Вдруг с другой стороны:

Бум-бум-бум! Бах!

Да тут не один, а двое! - говорю я. - Что ж это они, крышу разобрать хотят?

Вскочили мы с кроватей, закрыли дверь в соседнюю комнату, откуда был ход на чердак. К двери стол придвинули и ещё другим столом и кроватью подпёрли. А на крыше всё стучат: то один, то другой, то вместе разом. И ещё третий к ним прибавился. И ещё кто-то снова в дверь колотить начал.

Может быть, это кто-нибудь нарочно, чтоб напугать нас, - говорю я.

Выйти, - говорит Костя, - да накостылять им по шее, чтоб не мешали спать!

Ещё нам, - говорю, - накостыляют. Вдруг их там человек двадцать!

А может, это и не люди!

А кто же?

Черти какие-нибудь.

Брось, - говорю, - сказки рассказывать! И без сказок страшно!

А Мишка спит и ничего не слышит. Ему хоть бы что!

Может быть, разбудить его? - спрашиваю.

Не надо. Пусть пока спит, - говорит Костя. - Знаешь, какой он трус. До смерти перепугается.

Устали мы, прямо с ног валимся. Спать хочется! Костя забрался в постель и говорит:

Надоела мне вся эта музыка! Пусть там себе хоть головы расшибут на крыше. Очень мне нужно обращать внимание.

Я вытащил у Мишки из-под подушки топор, положил его рядом с собой в кровать и тоже прилёг отдохнуть. Стук на крыше становился всё чаще и тише. Мне стало казаться, что это дождь по крыше стучит, и я не заметил, как снова уснул.

Утром просыпаемся от страшного стука. Во дворе шум и крик.

Я схватил топор, подбежал к двери.

Кто там? - спрашиваю.

Откройте, ребята! Что там с вами случилось? Полчаса достучаться не можем.

Я открыл дверь. Все ребята гурьбой ввалились в комнату. Витя увидел топор.

Зачем топор? - спрашивает. - И что у вас за разгром такой?

Мы с Костей стали рассказывать, что здесь ночью случилось. Но никто нам не верил, все смеялись над нами и говорили, что это нам с перепугу показалось. Мы с Костей чуть не плакали от обиды.

Вдруг сверху послышался стук.

Тише! - закричал Костя и поднял палец кверху.

Ребята умолкли и стали прислушиваться.

Тук-тук-тук! - стучало что-то по крыше.

Ребята застыли от удивления. Мы с Костей открыли дверь и потихоньку вышли во двор. Все пошли за нами. Мы отошли от дома в сторону и взглянули на крышу. Там сидела обыкновенная ворона и что-то клевала.

Тук-тук-тук! Бух-бух! - стучала она по железу клювом.

Ребята увидели ворону и расхохотались так громко, что ворона захлопала крыльями и улетела. Ребята сейчас же притащили лестницу; несколько человек забрались на крышу посмотреть, что там клевала ворона.

Здесь прошлогодние ягоды рябины лежат. Наверно, вороны клюют их и стучат по крыше! - закричали ребята.

Откуда же здесь ягоды рябины берутся? - говорим мы.

Да тут ведь вокруг рябины растут. Вот ягоды прямо на крышу и падают.

Постойте, а в дверь-то кто стучал? - говорю я.

Да, - говорит Костя, - зачем это воронам понадобилось в дверь стучать? Вы ещё скажете, что вороны нарочно в дверь стучали, чтоб мы их переночевать пустили.

На это никто не мог ничего ответить. Все побежали на крыльцо и стали осматривать дверь. Витя поднял с крыльца ягоду и сказал:

Они и не стучали в дверь. Они клевали на крыльце ягоды, а вам показалось, что стучат в дверь.

Мы посмотрели: на крыльце валялось несколько ягод рябины.

Храбрецы! - смеялись над нами ребята. - Втроём испугались вороны!

И совсем не втроём, а вдвоём, - говорю я, - Мишка спал как убитый и ничего не слышал.

Молодец, Мишка! - закричали ребята. - Значит, ты один не боялся вороны?

Я ничего не боялся, - ответил Мишка. - Я спал и ничего не знаю.

С тех пор все считают Мишку храбрецом, а нас с Костей трусами

Мы втроём - я, Мишка и Костя - приехали в пионерлагерь на день раньше всего отряда. У нас было задание: украсить помещение к приезду ребят. Мы сами просили нашего вожатого Витю отправить нас вперёд. Нам очень хотелось поскорей в лагерь.

Витя согласился и сам поехал с нами. Когда мы приехали, в доме уже заканчивалась уборка. Мы развесили на стенах плакаты, картины, которые привезли с собой, потом нарезали из разноцветной бумаги флажков, нанизали их на верёвочки и повесили под потолком. Потом нарвали в поле цветов, наделали из них букетов и расставили на окнах в банках с водой. Хорошо получилось!

Вечером вожатый Витя уехал обратно в город. Марья Максимовна, лагерный сторож, которая жила рядом в маленьком домике, сказала, чтобы мы шли ночевать к ней, но мы не захотели. Мишка сказал, что мы ничего не боимся и будем ночевать одни в доме. Марья Максимовна ушла, а мы поставили во дворе самовар, сели на крылечке и отдыхали.

Хорошо было в лагере! Возле самого дома росли высокие рябины, а вдоль забора - огромные старые липы. На них множество круглых вороньих гнёзд.

Вороны кружились над липами и громко кричали. В воздухе гудели майские жуки. Они носились в разные стороны, налетали на стены дома и шлёпались на землю. Мишка подбирал их и складывал в коробочку.

А потом солнышко скрылось за лесом, и облака на небе вспыхнули красным пламенем. Так красиво стало! Если бы у меня были краски, я бы тут же нарисовал картину: вверху красные облака, а внизу наш самовар. А от самовара поднимается дым прямо к облакам, как из пароходной трубы.

Потом облака потухли и стали серые, как будто горы. Всё переменилось вокруг. Нам даже стало казаться, что мы попали каким-то чудом в другие края.

Самовар вскипел. Мы перенесли его в комнату, зажгли лампу и сели пить чай. В окно налетели ночные бабочки;

они кружились вокруг лампы, будто плясали. Всё было как-то необыкновенно. Тихо так, только самовар на столе шумит. Мы сидим и чай пьём, сами себе хозяева.

После чая Мишка запер на крючок дверь и ещё верёвкой за ручку привязал.

Чтоб не забрались разбойники, - говорит.

Не бойся, - говорим мы, - никто не заберётся.

Я не боюсь. Так, на всякий случай. И ставни надо закрыть.

Мы посмеялись над ним, но ставни всё-таки закрыли, на всякий случай, и стали укладываться спать. Сдвинули три кровати вместе, чтоб удобнее было разговаривать.

Мишка стал просить пустить его в середину. Костя говорит:

Ты, видно, хочешь, чтоб разбойники сначала нас убили, а потом только до тебя добрались. Ну ладно, ложись.

Пустили его в середину. Но он всё равно, должно быть, боялся: взял в кухне топор и сунул его себе под подушку. Мы с Костей чуть со смеху не лопнули.

Ты только нас не заруби по ошибке, - говорим. - А то примешь нас за разбойников и тяпнешь по голове топором.

Не бойтесь, - говорит Мишка, - не тяпну! Потушили мы лампу и стали в темноте рассказывать друг другу сказки. Сначала рассказал Мишка, потом я, а когда очередь дошла до Кости, он начал какую-то длинную страшную сказку о колдунах, о ведьмах, о чертях и о Кощее Бессмертном. Мишка от страха закутался с головой в одеяло и стал просить Костю не рассказывать больше эту сказку. А Костя, чтоб попугать Мишку, принялся ещё кулаками по стене стучать и говорить, что это черти стучат. Мне самому сделалось страшно, и я сказал Косте, чтоб он перестал.

Наконец Костя унялся. Мишка успокоился и уснул. Стало тихо. Мы с Костей почему-то долго не могли уснуть. Лежим, прислушиваемся, как Мишкины жуки в коробке шуршат.

Темно, как в погребе! - сказал Костя.

Это потому, что ставни закрыты, - говорю я.

А всё-таки мы храбрые! Не боимся одни ночевать! - говорит Костя.

Скоро чуточку посветлело. Стали видны щели в ставнях.

Наверно, уже рассвет, - говорит Костя. - Теперь ночи совсем короткие.

А может быть, луна взошла?

Наконец я задремал. Вдруг слышу сквозь сон:

Тук-тук-тук! Я проснулся. Мишка и Костя спят. Я разбудил Костю.

Кто-то стучит, - говорю.

Кто же может стучать?

А вот послушай.

Прислушались мы. Тихо. Потом снова:

Тук-тук-тук!

В дверь стучат, - говорит Костя. - Кто же это?

Подождали мы. Не стучат больше. “Может быть, показалось”, - думаем. Вдруг опять:

Тук-тук-тук! Тук-тук-тук!

Тише, - шепчет Костя, - не надо отзываться. Может быть, постучит и уйдёт.

Подождали. Вдруг снова:

Тук-тук-тук! Тра-та-та-та!

Ах, чтоб тебя разорвало! Не уходит! - говорит Костя.

Может быть, это из города кто-нибудь приехал? - говорю я.

Зачем же в такую поздноту ездить? Подождём. Если постучат ещё, спросим. Ждём. Никого нет.

Наверно, ушёл, - говорит Костя. Только мы, было, успокоились, вдруг снова:

Тра-та-та-та! Я подскочил в постели от неожиданности.

Пойдём, - говорю, - спросим.

Подкрались мы к двери.

Кто там? - спрашивает Костя. Тихо. Никто не отвечает.

Кто там? Молчит.

Кто там? Никакого ответа.

Наверно, ушёл, - говорю я.

Пошли мы обратно. Только отошли от двери;

Тук-тук-тук! Трах-та-тах! Бросились снова к дверям:

Кто там? Молчит.

Что он, глухой, что ли? - говорит Костя. Стоим мы, прислушиваемся. За дверью будто об стенку кто-то трётся.

Кто там? Ничего не отвечает.

Отошли мы от двери. Вдруг снова:

Тук-тук-тук!

Забрались мы на кровать и дышать боимся. Сидели, сидели - не стучит больше. Легли. Думаем, не будет больше стучать.

Тихо. Вдруг слышим - шуршит по крыше. И вдруг по железу:

Бух-бух-бух! Трах!

На крышу забрался! - прошептал Костя. Вдруг с другой стороны:

Бум-бум-бум! Бах!

Да тут не один, а двое! - говорю я. - Что ж это они, крышу разобрать хотят?

Вскочили мы с кроватей, закрыли дверь в соседнюю комнату, откуда был ход на чердак. К двери стол придвинули и ещё другим столом и кроватью подпёрли. А на крыше всё стучат: то один, то другой, то вместе разом. И ещё третий к ним прибавился. И ещё кто-то снова в дверь колотить начал.

Может быть, это кто-нибудь нарочно, чтоб напугать нас, - говорю я.

Выйти, - говорит Костя, - да накостылять им по шее, чтоб не мешали спать!

Ещё нам, - говорю, - накостыляют. Вдруг их там человек двадцать!

А может, это и не люди!

А кто же?

Черти какие-нибудь.

Брось, - говорю, - сказки рассказывать! И без сказок страшно!

А Мишка спит и ничего не слышит. Ему хоть бы что!

Может быть, разбудить его? - спрашиваю.

Не надо. Пусть пока спит, - говорит Костя. - Знаешь, какой он трус. До смерти перепугается.

Устали мы, прямо с ног валимся. Спать хочется! Костя забрался в постель и говорит:

Надоела мне вся эта музыка! Пусть там себе хоть головы расшибут на крыше. Очень мне нужно обращать внимание.

Я вытащил у Мишки из-под подушки топор, положил его рядом с собой в кровать и тоже прилёг отдохнуть. Стук на крыше становился всё чаще и тише. Мне стало казаться, что это дождь по крыше стучит, и я не заметил, как снова уснул.

Утром просыпаемся от страшного стука. Во дворе шум и крик.

Я схватил топор, подбежал к двери.

Кто там? - спрашиваю.

Откройте, ребята! Что там с вами случилось? Полчаса достучаться не можем.

Я открыл дверь. Все ребята гурьбой ввалились в комнату. Витя увидел топор.

Зачем топор? - спрашивает. - И что у вас за разгром такой?

Мы с Костей стали рассказывать, что здесь ночью случилось. Но никто нам не верил, все смеялись над нами и говорили, что это нам с перепугу показалось. Мы с Костей чуть не плакали от обиды.

Вдруг сверху послышался стук.

Тише! - закричал Костя и поднял палец кверху.

Ребята умолкли и стали прислушиваться.

Тук-тук-тук! - стучало что-то по крыше.

Ребята застыли от удивления. Мы с Костей открыли дверь и потихоньку вышли во двор. Все пошли за нами. Мы отошли от дома в сторону и взглянули на крышу. Там сидела обыкновенная ворона и что-то клевала.

Тук-тук-тук! Бух-бух! - стучала она по железу клювом.

Ребята увидели ворону и расхохотались так громко, что ворона захлопала крыльями и улетела. Ребята сейчас же притащили лестницу; несколько человек забрались на крышу посмотреть, что там клевала ворона.

Здесь прошлогодние ягоды рябины лежат. Наверно, вороны клюют их и стучат по крыше! - закричали ребята.

Откуда же здесь ягоды рябины берутся? - говорим мы.

Да тут ведь вокруг рябины растут. Вот ягоды прямо на крышу и падают.

Постойте, а в дверь-то кто стучал? - говорю я.

Да, - говорит Костя, - зачем это воронам понадобилось в дверь стучать? Вы ещё скажете, что вороны нарочно в дверь стучали, чтоб мы их переночевать пустили.

На это никто не мог ничего ответить. Все побежали на крыльцо и стали осматривать дверь. Витя поднял с крыльца ягоду и сказал:

Они и не стучали в дверь. Они клевали на крыльце ягоды, а вам показалось, что стучат в дверь.

Мы посмотрели: на крыльце валялось несколько ягод рябины.

Храбрецы! - смеялись над нами ребята. - Втроём испугались вороны!

И совсем не втроём, а вдвоём, - говорю я, - Мишка спал как убитый и ничего не слышал.

Молодец, Мишка! - закричали ребята. - Значит, ты один не боялся вороны?

Я ничего не боялся, - ответил Мишка. - Я спал и ничего не знаю.

С тех пор все считают Мишку храбрецом, а нас с Костей трусами.